Фанфик.

[panicnotemo]

Название: Синдром Флоренс Найнтингел
Автор: Seamus Finnigan
Фандом: Panic! At The Disco, RPS
Пейринг: Брендон Ури/Райан Росс
Жанр: romance, POV Райана
Рейтинг: R
Тип: слэш
Размер: миди
Саммари: Это синдром Флоренс Найнтингел, когда медсестра влюбляется в пациента.(с)
Предупреждение: с музыкантами никогда такое не происходило.

«Синдром Флоренс Найнтингел»

— Рай! Иди быстрей сюда! — послышался с кухни вопль Брендона.
— Зачем? — крикнул я в ответ. Вставать с дивана совершенно не хотелось. Чашка с горячим чаем приятно согревала пальцы. Хотелось провалиться в неизвестность и забыться сном. Я уже засыпал, когда громкий возглас Брена вырвал меня из объятий Морфея.
— Финферфью Фита, — раздалось с кухни.
— Что? — я потер переносицу и, преодолевая закон всемирного тяготения, все же смог оторвать свою пятую точку от брендонова дивана. — А по понятней нельзя?
— Тут по телику то интервью, о котором вчера говорил Пит, — поведал Брендон, дожевывая банан и кидая шкурку в помойку. Желтая кожура стукнулась о стенку мусорного ведра и упала на паркет, живописно на нем распластавшись.
— И? — я появился в дверном проеме, прислонившись спиной к косяку.
— Что «и»? — Брендон нахмурил лоб. У него было такое невинное выражение, что я не мог не улыбнуться.
— Ты обещал мне принести тост, — отвечаю, проходя в кухню.
— Точно! — воскликнул Брендон и развернулся к столу.
— И вообще, — говорю ему. — Что нового…
Грохот и яростное «ЧЕРТ!».
Брендон вжал голову в плечи и быстро повернулся.
Схватившись за лодыжку, я развалился на спине на полу, а рядом со мной валялась та злосчастная кожура от банана.
— Твое? — я ткнул пальцем в шкурку. Брендон виновато кивнул, подняв с пола остатки домика бывшего фрукта, и бросил их на дно ведра.
— Фак! — прокомментировал я ситуацию.
— Да ладно тебе, — отмахнулся Бден. — Подумаешь, упал. С кем не бывает?
— С тобой бывает — это точно, — огрызаюсь, пытаясь встать.
Вспышка боли.
— Б***ь! — хватаюсь за стопу.
— В чем дело? — обеспокоено спросил Брендон, вставая на колени передо мной.
— Нога… — простонал. — Я, кажется, растянул ее, поскользнувшись на этой чертовой кожуре…
— Может позвонить в Скорую? — спросил Брендон, виновато смотря на меня.
— Нет, — сжимаю зубы изо всех сил. — Лучше Спенсу.
— Спенсу! Точно! — Брендон вскочил на ноги и побежал за телефоном в гостиную, при этом перепрыгнув через меня.
— А поосторожней нельзя? — кричу ему вслед, размахивая одной рукой, а другой сжимая лодыжку. — Ты так и оставишь меня на полу валяться?
— Ох, извини… — Брендон вернулся, протянул мне руку, и я ухватился за протянутую ладонь.

— Давай, бери трубку…
Брендон нервно мерил шагами комнату.
Я полулежал, полусидел на диване, забравшись на него с ногами, и втирал в стопу какую-то мазь, найденную Бреном в аптечке.
— Да? — послышался в трубке голос Спенса. Связь у телефона хорошая, я четко слышал все, что говорил Смит.
— Ты чего на звонок не отвечаешь? — начал Бден на повышенных интонациях.
— Я брился, — ответил Спенсер.
«Спенс? Брился? Кто бы мог подумать…»
— Удивлен? — он что, уже и мысли читает?
— Хрен с ней, с твоей бородой, — Брендон попытался отмахнуться от бессмысленного разговора. — Райан растянул ногу…
— Как? — резко спросил Смит.
— Поскользнулся на банановой кожуре, — ответил Брен с таким выражением, словно Спенсер его сейчас ударит прямо по телефону.
— Чарли Чаплин хренов, — пробубнил Спенс. Я усмехнулся. — Я сейчас за Джоном, и мы скоро приедем. Вы где?
— У меня дома, — ответил Брендон, все еще с болезненной гримасой на лице.
— Ясно.
В трубке раздались короткие гудки.

— Сказал, что скоро приедут.
Брендон положил свой мобильный на столик, а когда повернулся ко мне, из его рта уже торчала белая пластиковая палочка.
— Избавь меня от своих Чупа-Чупсов! — попросил я, втирая остатки мази, которая в свете ламп блестела жирным пятном на коже.
— Што? — нахмурился Брендон, плюхаясь на диван рядом со мной.
— Што? — передразнил его. — Я потянул ногу, втираю в стопу эту дрянь, так теперь ты еще и чупики свои сосешь?
— А што ты хошешь, штобы я шошал?
Брендон слишком поздно понял, что эта фраза звучит слишком пошло. Мои щеки окрасил предательский румянец. Нет, какой румянец? Я покраснел от злости!
Брен, вытащив свой леденец изо рта, завернул его в фантик.
— Рай, я…
— Забей.
— Слушай, я правда…
— Я сказал — проехали!
Хотел встать и уйти, но вспомнил, что не могу свободно передвигаться.
Повисло неловкое молчание, такое плотное, что если провести рукой, пальцы сразу же завязнут в нем.
— Чаю хочешь? — по-детски сложив губки, спросил Брендон.
— Давай, — я согласился на чай, только чтоб хоть на несколько минут сейчас избавиться от него.
— Сейчас, — Бден пулей вылетел в кухню.
Я сложил руки на коленях и устало опустил на них голову.
Ну почему это повторяется снова и снова?

Щелчок открывающейся двери.
— Где больной? — коридор огласил голос Джонатана.
— Он в гостиной, — ответил Брендон.
Из-за дверного косяка показались две головы. Одна — бородатая и лохматая, другая почти такая же лохматая, но чистовыбритая.
— Привет, ребенок, — сказал Спенсер, проходя в гостиную. В руках у него был коричневый бумажный пакет.
— Здравствуй, мамочка, — ехидно отзывался.
— Раз шутит, значит не все так уж и плохо, — констатировал Джон, проходя в обитель Брендона. Замыкал процессию сам хозяин.
— Как нога? — спросил Спенсер, садясь на диван.
— Ничего, если ей не шевелить, — отвечаю, принимая у Спенса пакет.
— Мы тут тебе по дороге кое-чего купили, — Джон по-турецки уселся на ковер.
— Спасибо, ребята, — я ободряюще им улыбнулся и поставил пакет на пол рядом с собой.
Брендон, опустив голову, стоял недалеко от двери, словно думал, что если я сейчас начну на него кричать, то он сможет сразу смыться.
Поймав на себе мой взгляд, он прошел вперед и сел рядом с Джоном.
— И вы не вызывали врача? — удивился Джон.
— Это всего лишь растяжение…
— Однако ты так смотришь на Брендона, как будто готов убить его в любую минуту, — перебил меня Спенсер.
— Это из-за другого, — глухо произнес я.
Парням не захотелось узнавать у меня, что это за «другое» и поэтому они решили перевести разговор в другое русло.
— Так, и как ты будешь с больной ногой ухаживать за собой дома? — поинтересовался Спенсер. Он всегда пекся обо мне в таких ситуациях.
— Ну, я как-то не думал об этом… — замялся. А ведь и правда, как? Не Хобо же убираться в доме будет? Ну ладно, допустим, что убираться не придется, раз я не буду ходить по квартире и раскидывать везде свои вещи, но а как тогда мой малыш о себе позаботится?
— Я не знаю, — складываю руки на груди. Защитный жест. Ведь не посмеют же они сиделку мне нанять?
— У меня идея, — это заявление заставило меня внутренне напрячься. Хуже метких замечаний и проницательных идей Джона могла быть только расчетливость Пита. Как приговора, я ждал, что же скажет наш гитарист.
— Я так понимаю, что тот банан по вине Брендона там оказался, я прав? — наш Шерлок Холмс взялся за дело. Дело будет распутано.
Обвинение. Подозреваемый — Брендон Бойд Ури. Жертва — Джордж Райан Росс. Третий. Это очень важная деталь при расследовании.
Господин Ури в N*** часов N*** минут по местному времени преднамеренно обронил банановую кожуру в потенциальном квадрате N***, где в нужный момент мог оказаться господин Росс.
Свидетели — не имеются. Расследование ведет…
Я, кажется, отвлекся…

— В таком случае, я думаю, Райан пока может пожить у Брендона.
Я уловил только последнюю фразу детектива Джона Уолкера. Но мне ее вполне хватило.
Жить? У? Брендона? Да вы что? Я у него меньше дня побыл — уже растяжение. А вы подумайте, что от меня после нескольких дней с ним наедине останется? Я не отрицаю, мы постоянно живем с ним в одном номере в гостиницах, в которых останавливаемся во время туров, но здесь-то его территория. Кто знает, какие тут еще скрытые ловушки рассованы по дому? Даже сам Брендон о них не в курсе…
— А что, я не против, — похоже Брен отнесся к этой идее с бОльшим энтузиазмом, чем я.
— Хозяин не против, — подытожил Спенсер. — Что скажешь, Ри?

— Истец, что вы можете сказать в свою защиту?
— Нет…

— Ладно, я согласен. Раз уж по-другому нельзя…
— Я тебя покалечил, я тебя и вылечу, — оптимистичное заявление. Я тебя породил, я тебя и убью, так кажется…
— Если только ты очень настаиваешь… — а, собственно, мне-то какая разница? Ведь жив же я после всех этих совместных проживаний в бесчисленных гостиницах.
Признайся, Райан Росс, дело совсем не в этом…

— Я тут составил список необходимых мне вещей. — протягиваю Спенсеру листок бумаги, испещренный моим почерком. — И не могли бы съездить ко мне домой сегодня? Все-таки Хобо…
— Конечно, что не сделаешь ради друга, — Спенс сложил листок и сунул его в карман.
Я лишь улыбнулся. Отдал Джону ключи. И парни ушли, оставив меня с Бденом.
Он сейчас ушел на кухню, а я сижу на этом злополучном диване.
Хлопок двери открываемого холодильника, какое-то звяканье, снова хлопок, еще что-то непонятное, и вот уже на пороге стоит Брендон с банкой Red Bull в руках. Опять он пьет эту гадость.
Ну, хоть не пиво. А то я помню, что с тобой происходит после него…
— Хочешь? — он сует мне под нос банку. Я морщу нос.
— Спасибо, но нет. Я такую дрянь не люблю.
— Как знаешь, — отпивает немного и ставит энергетик на столик.
Райан, останови свой поток мыслей. Немедленно. Вы же друзья. Притом очень хорошие. А ты себе позволяешь так о нем думать. Вы — друзья. И это должно перекрывать все.
А может я не могу после того думать о нем, как о друге…

Когда приехали Джон и Спенсер с моими вещами, мы с Брендоном сидели все в той же гостиной, тупо уставившись в телевизор.
Радостно поскуливая, ко мне подбежал Хобо.
Я взял своего малыша на руки и стал поглаживать по гладкой шерстке.
— Ребят, вы чего, как неживые? — это мог спросить только Джон. Спенсер бы культурненько промолчал на его месте.
— Не, все в порядке, — ответил за нас Брендон.
— Брен, я надеюсь, ты не против, если Хобо тоже поживет у тебя? — эта была моя первая фраза, сказанная Бдену за последние несколько часов.
— Конечно не против, — улыбается. Видимо решил не зацикливаться на произошедшем. Ну и молодец. Мне тоже не надо.
— Мы все в коридоре оставим, хорошо? — Спенсер начал продвигаться к выходу. — Нам сейчас к Питу надо, как он сказал, «тащить свой задницы». Передавал тебе, чтобы ты выздоравливал.
— Спасибо, — ну а что я еще скажу?

Брендон потащился за моими вещами, которые привезли Спенс и Джон. А я сижу с Хобо и жду его.
Да, все на том же диване. Видимо, мне уже пора прописку на него оформлять. Чувствую, что Брендон далеко меня не отпустит от этого предмета мебели.
Итак, теперь у меня в распоряжении: Хобо, кое-что из одежды, бритва (куда я без нее?), еще кое-что из предметов личной гигиены, миски Хобо, парочка компакт-дисков и DVD, и, разумеется, гитара. Конечно, у Брена она есть, но мне нужна своя. Только держа ее в руках, я могу писать тексты.
Думаю, что на неделю мне этого хватит. Если нет, придется опять запрячь ребят.

Я сидел и что-то тренькал на гитаре, когда в комнату зашел Брендон. Он уселся передо мной на пол и стал смотреть как я играю.
Вот так запросто. Пришел и сел. Даже разрешения не спросил. Может, такое пристальное внимание нарушает мою творческую ауру! Я ничего не сочинял, конечно, но мне все равно было слегка неловко. Он наблюдал, как мои пальцы скользили по грифу, задевая струны.
Так бесцеремонно вести себя может только Бден.
Он ловил каждый мой жест. Я не обращал внимания. По крайней мере пытался.
Наконец я не выдержал.
— Что?
Я перестал играть. Мои, чего отрицать, изящные пальцы прижимали струны к грифу.
— Ты такой милый, когда чем-то поглощен, — он набрался наглости и убрал прядь волос мне за ухо. Но я ничего не сделал. Просто сидел, а он смотрел на мое лицо.
Брендон, зачем ты меня провоцируешь? Ты же знаешь, что я не могу долго оставаться таким хладнокровным. А может ты этого и добиваешься? Чтобы я сорвался? Дал волю порыву чувств?
— Не буду тебе мешать, — он встал и ушел в свою спальню.
Сволочь! Оставить меня в такой момент! У меня от одного твоего прикосновения кислорода стало не хватать, и сердцебиение участилось, а ты вот так запросто уходишь?
— Не поворачивайся ко мне яблоками, Брендон! — я не это хотел сказать…
— Что? — он обернулся, стоя на пороге комнаты.
— Не поворачивайся ко мне спиной, — вот так уже лучше.
На его лбу большими красными буквами горело «конечно, мне послышалось».
Раз уж вынудил его повернулся, то теперь думай что сказать. Я решил пойти напролом.
— По поводу сегодняшнего случая с Чупа-Чупсом…
— Ты все еще об этом вспоминаешь?
— Нет, я…
— Я хочу, чтобы ты знал. Я не жалею о том, что было. Можешь меня даже ненавидеть, но я не жалею.
Ком застрял у меня в горле. Сегодня отвратительный день. Сначала ногу растянул, теперь вот это.
Райан, остановись на минуточку. Брендон не жалеет об этом? А ты? Тебе было плохо или неприятно? Ты бы хотел все вернуть? Не знаю. Вернее знаю, но не могу произнести ответ. Я недостаточно смел, как Брендон, чтобы признать правду. Поэтому я бегаю от себя и только порчу нервы нам обоим. Ненавижу себя за все эти кошки-мышки…
Ненавижу, но ничего не могу поделать.
Он все-таки ушел в спальню. А я остался наедине со своей гитарой и мыслями.

* * *

В руку уткнулось что-то мягкое. Это, наверно, Хобо.
Мне лень разлеплять глаза. Видимо я заснул прямо на диване. А разбудило меня прикосновение чего-то теплого к ладони. Ну и ладно, не хочу просыпаться. Если я открою глаза, то все неприятности вернутся ко мне и придется снова думать, как их решать.
Я стал пальцами перебирать шерстку моего песика. Он еще сильнее прильнул к моей ладони.
— Как же ты прекрасен, — прозвучало в тишине.
Сдается мне, это не Хобо я сейчас глажу…
Брендон, сволочь нахальная, подкрался, сунул тут свою голову мне под руку и…
Мой поток размышлений был прерван его пением.
— I've got more wit, a better kiss, a hotter touch, a better fuck*
Я замер, но все так же продолжал гладить его по голове. Боялся дать ему понять, что я не сплю. Какой же тут сон?
Его черные пряди выскользнули из моих пальцев — видимо он передвинулся.
Так неожиданно к моей ладони прикоснулись его горячие трепетные жадные губы.
Я сходил с ума, лежа на этом несчастном диване. Лукавые уста Брендона изучали каждый сантиметр моей кожи.
Кто-нибудь, протяните мне руку, вытащите из этой бездны, водоворота…
Он скользил языком по моим венам на запястьях, татуировке, линии жизни, линии любви, подушечкам пальцев.
Брендон, ты псих… О, как же сводит меня с ума этот ненормальный…
В его действиях не было и намека на секс, только непередаваемая нежность.
Я готов был провести так целую вечность.
Я медленно погружался в забытье…

* * *

Когда я проснулся — на улице уже было темно. В гостиной горели ночники, освещая комнату приятным теплым светом. Брендона не было.
Честно говоря, я был даже рад, что его нет здесь. То, что произошло… когда он подсел ко мне, спящему… и его губы и язык…
Хотя, может мне это только приснилось?..
С кухни доносилось непонятное похрустывание. Это, должно быть, Хобо ест.
Я хотел в туалет. А Брендона, который мог бы довести меня до него, не было. Придется прыгать, как дурак, на одной ноге. Здорово.
Я сел на диване и здоровую ногу поставил на пол, а потянутую держал над ковром.
Кое-как я все-таки поднялся, и, опираясь одной рукой на стену, я стал передвигаться, как кенгуру-инвалид.
Пропрыгивая мимо спальни хозяина, я услышал сладкое посапывание Брендона.
Люблю, когда он спит. Сразу становится таким милым и безвредным… Хотя, он вообще всегда милый.
В конце-концов я допрыгал до чертового сортира (нет, у Брендона было все довольно уютно, но сейчас я думал об этой комнатке именно так).
Вы и сами можете догадаться, что я там делал, так что в подробности вдаваться не стану.
Скажу лишь, что вышел я оттуда вполне довольным человеком.
Продвигаясь обратно, я замер перед святая-святых обителью Брендона.
Зайти к нему или вернуться на, уже успевший стать родным, диванчик?
Если он увидит, что я могу передвигаться по дому, то он решит, что я сам смогу о себе позаботиться. Невзирая на то, что Спенс и Джон поручили меня ему. Если я вернусь в гостиную, то проснется он только утром, наверно. А я буду лежать на диване. Без одеяла и подушки. Могу и сам все достать. Но я не знаю, где он хранит постельные принадлежности.
Хочу, чтоб он помучался со мной эту недельку, но, видимо, придется пойти и разбудить его.

Я приоткрыл дверь. Слава Богу, она не скрипнула.
Повсюду царил мрак. Пахло чистыми пододеяльниками и простынями. Непривычная свежесть. Так бывает, только когда ты снимаешь белье вечером с улицы.
Прямо в одежде, поверх одеяла, лежал Брен. Одну руку он подсунул под голову. Другая спокойно покоилась вдоль тела.
В любом случае надо его разбудить. Не спать же ему так.
Четыре прыжка — и вот я уже у постели. Сажусь на краешек. Брен ворочается. Он напоминает большого ребенка. По-детски непосредственен, временами наивен и доверчив, чрезмерно подвижен.
Кладу руку на его плечо. Он теплый. А чего я, спрашивается, ожидал? Поди не труп передо мной.
И все же он излучает какое-то особенное тепло. Его энергетика заряжает людей вокруг. Он как миниатюрное солнце. Днем освещает всех своим светом, а ночь утыкается в подушку. Набирается сил, и на следующий день снова дарит всем свое тепло.
Солнышко улыбается во сне. Жаль его будить, но ничего не поделаешь.
Тормошу его. Он морщится, машет рукой и закрывает лицо.
Тормошу, тормошу, тормошу его сильнее.
— Брендон, – наклоняюсь к нему. — Проснись давай!
Он, продолжая спать (а может притворяется?), обнимает меня за шею.
— Ммм, любимая, — и пытается попасть губами в цель. То есть найти мой рот. Я брыкаюсь. Не помогает. Сильный, гад. Даже во сне. Куда уж мне до него? С моим-то хрупким телосложением...
Отворачиваюсь. Его губы продолжают вслепую ловить воздух, пытаясь наткнуться на меня, и наконец прижимаются к щеке.
Даже во сне черт знает что творит! Бурные у него сны, видать. Больше в жизни не подойду к нему, когда он спит! И это я говорил, что он милый, когда не бодрствует?
Хоть ноге не досталось…

Я и не заметил, что уже валяюсь рядом с Брендоном на кровати, и он обнимает меня за талию. За-ме-ча-тель-но! Рад, Райан? Зато теперь у тебя есть одеяло. Если ты его вытянешь из-под Брена, конечно.
Уткнулся в мою шею носом. И обдает кожу горячим воздухом, вырывающимся из его ноздрей. Потом холодный поток — он втягивает воздух в себя. Потом снова тепло. Холод. Тепло. Холод. Тепло. И так до бесконечности. Монотонность. И я не засыпаю.

* * *

Я проснулся от тычка под ребра.
Брендон Ури. Вот имя моего кошмара.
— Ри? — неуверенно. Неуверенно? Я не узнаю тебя, Брен.
— Угу, — мычу спросоня. И как же ты теперь запоешь?
— Ты что тут делаешь?
Соврать или нет? Сказать, что я пришел тебя разбудить, чтоб ты мне дал одеяло и подушку? Жестоко как-то. Что у него, такая огромная квартира, что невозможно найти комплект спального?
Конечно, можно было бы сказать, что у меня болит нога, но как же я тогда до спальни его дополз? Справился бы сам.
Значит надо соврать. Но что сказать?
— Сплю, — ха-ха, я оригинален.
— Это я вижу, — мне кажется, или он пытается вспомнить, что было вчера? Но я не вижу его лица. Глаза закрыты. Пытается спросить более конкретно. — Как ты попал в мою кровать?
— Ты обхватил меня за шею и не дал мне никуда уйти, — скажете, я вру? Разве не так все было?
— Я такого не помню…
Прости, ничем помочь не могу.
Мычит что-то про Red Bull. Правильно, пить всякую дрянь меньше будет.
Бедняжка, он озадачен. Проснулся, а нехороший Росс развалился на его постельке. А потом будет гнуть про то, что Брендон своими приставаниями его довел до ручки.
Да, я немного перегибаю. Но знаете, не шуточное дело, когда ты просыпаешься утром после пьянки. Голова болит. Ты почему-то голый. И твой друг, что спит рядом, тоже. Друг просыпается… и ведет себя, как ни в чем не бывало. А ведь я хотел поговорить. Но он убежал. Сказал, что обещал встретить Кару в аэропорту. Как же! Она ведь еще два дня назад прилетела!
Убежал. А я остался один на один со своим здравым, но немного с похмелья, смыслом.
И сделал выводы. Может не до конца верные, но мне в тот момент так было проще.
Джон и Спенсер не знают об этом. Иначе не оставили бы нас сейчас вместе. Подумали бы, что мы, вернее я превращу квартиру в место боевых действий.
Мне было ужасно обидно тогда. Сначала он подходит ко мне на сцене, как запланировано в сценарии, но черт! Так невозможно сыграть! Он так смотрит на меня! А когда я перед всем залом отрицательно качаю головой, Брендон смотрит с таким выражением, словно его сердце сейчас рассыплется в прах.
Надумал себе, что я нужен ему. И когда реальность обрушилась на нас, он сбежал как трус. А я думал, что он наоборот откроется мне, скажет то, о чем я уже давно догадывался. «Ты нужен мне, Райан…».
Не вышло. А ведь по-хорошему, после той ночи он, как порядочный американец, просто обязан на мне жениться.
Росс, ты же вроде не пил?..
— Прости, ничем помочь не могу.
Я все же открыл глаза. Он сидел на кровати, скрестив ноги. Волосы немного всклокочены после сна. Но мне так даже больше нравится. Что-то похожее у него было на VMA, когда мы получили лунного человечка. Когда я смотрел на него тогда, у меня было чувство, что там, где его волосы были всклокочены — спрятаны рожки. Он вообще дьяволенок по своей натуре. Либо строит из себя невинную овечку. Помните сказку, где волк надел овечью шкуру, и пытался попасть в домик трех поросят, кажется? Брендон и есть тот волк.
— Как нога?
— Вроде ничего, — ага, очень мило, что интересуешься. Знаешь, сейчас я меньше всего думаю о ноге.
В гостиной раздалось противное пение — звонит его телефон. Он вскочил и убежал отвечать на звонок. А я снова в одиночестве? Черт! Теперь нам уже будет не вернуться к этому разговору. Надо было его раскрутить на откровенность, а я чего-то тянул. Спросил бы в лоб, в конце концов. Если он сейчас опять куда-то уйдет, я ему это не прощу!
Кое-как встал. Допрыгал до двери.
— Не знаю. Может получится, может нет.
Интересно, с кем это он?
— Пока.
Идет в мою сторону.
— О! Ты уже можешь ходить?
— Ходить? Нет. Прыгать — да.
— Понятно. Ну что, завтрак?
— Я бы не отказался. Эй! Ты куда?
— На кухню…
— А мне снова прыгать?
— Ой, извини.

* * *

Сидим. В тарелках хлопья. Я их последний раз ел в детстве. Как мило. Я же говорил, Брендон — большой ребенок.
Какой-то он непривычно тихий… Ну надо же, я уже успел забыть почему он такой?
— Надо сходить в магазин, — он ковыряет ложкой в кукурузно-молочной каше. — У меня есть гамбургеры. Будешь?
Спартанские условия! Если у него нет кофе, то я повешусь.
— Тащи, — ухмыляюсь. А что еще мне остается? Только с юмором отнестись ко всей этой ситуации.
Что-то не так…
— Брен, ты ешь гамбургеры? Я думал, что ты — вегетарианец.
— Ри, неужели ты думаешь, что там внутри настоящее мясо?
Я лишь пожал плечами.

Неделю я не выдержу. Надо его расшевелить. А то я помру со скуки.

Брендон ушел в супермаркет, а я сижу (отгадайте, где) и наигрываю There’s A Good Reason.
Надо бы себя как-то развлечь. Так, что там за DVD мне парни привезли?
Роюсь в бумажном пакете.
Так, это я не хочу, это тоже. Это у Брендона и так есть. О! Назад в будущее. Давно я его не смотрел…
Прыгаю до DVD-проигрывателя, включаю, ставлю диск, хватаю пульт и возвращаюсь на диванчик.
Как убить ближайшие два часа с небольшим я теперь знаю.

Брендон вернулся. Я слышал, как хлопнула входная дверь.
А я смотрел «Назад в будущее». Марти МакФлай уже был в 1955-м году.
«Что твоя мама нашла в нем?»
«Не знаю. Наверно пожалела, когда его сбила машина. Меня сбила машина.»
«Это синдром Флоренс Найнтингел. Когда медсестра влюбляется в пациента. Вперед, малыш».
— Эй, фильм смотришь? — Брендон заглянул в гостиную, и я нажал на кнопку «пауза». Выглядел он бодрее. Это меня порадовало. Проветрился, видимо, на свежем воздухе.
— Да, — я опустил голову на спинку дивана. Моя шея была предательски открыта. Если бы Брен был вампиром, он воспользовался бы моей незащищенностью. Но он не вампир. Он мормон. — Назад в будущее.
— Можно присоединиться?
Хм…
— Конечно, — возможно это шанс помириться. Правда мы и не ругались, но какое-то напряжение между нами все же висит.
— Тогда я только покупки разберу, подождешь? — я чувствую, что внутри он улыбается.
— Давай. Но долго я тебя ждать не буду, — добавляю шутливо.
Вот теперь он улыбается по настоящему.
Гремит на кухне шкафами, холодильником. Шуршание пакетов.
И вот он уже устаивается рядом со мной. На нем его любимая светло-сиреневая кофта и джинсы.
Нажимаю на «воспроизведение».
— Эй, Джордж, — кричит Марти с экрана.
Брендон кладет голову мне на плечо.

Сегодня я сплю, вернее, буду спать, в гостиной. Благо диван раскладной — будет удобнее. Мы в теплой дружеской обстановке посмотрели фильм.
Я только одного не понимаю. Если мы с ним проснулись утром в одной постели — он сразу в кусты, а заваливаться на меня днем, пока я фильм смотрю, — это пожалуйста.
Когда я понял, что он для меня больше чем друг? Не знаю. Может на съемках I Write Sins Not Tragedies? Он потрясающе смотрелся в том красном костюме. А как он водил пальцами по полям своей шляпы-цилиндра… впрочем, эти моменты присутствуют в клипе. И при желании я всегда могу их снова пересмотреть…
А может это произошло, когда мы снимали But It’s Better If You Do? Брен танцевал среди девушек с перьями. Мы, я и Спенс с Брентом, просто играли на музыкальных инструментах, а вот Брендон демонстрировал всем свои актерские способности. В I Write Sins мы тоже простые музыканты. И нас показывают мельком.
Я всегда делаю стоп-кадр после его поцелуя, когда он снимает маску. Похоть во взгляде, приоткрытые губы. Я теряю самообладание…
Хм… на съемках Lying Is The Most Fun? Сомневаюсь. Там у нас не такая уж большая роль. Появляемся мы только в конце клипа. Приезжаем на машинах «Скорой помощи». Там мы все сыграли равные роли. Брендона не стали выделять из общей толпы. Но то серьезное выражение лица, с которым он в клипе, непередаваемо.
А может это произошло во время церемоний награждения MTV?
Я не знаю. Но могу с уверенностью сказать, что он становился мне все ближе и ближе с каждой минутой. И то, что он сейчас ходит, как опущенный в воду, убивает меня.
И ты, Райан, во всем виноват.
Спать совершенно не хотелось.

* * *

Меня снова тыкают под ребра. Я его убью!
— Райан, ну сколько можно валяться? — канючит. Брендон вернулся?
— Мне можно, я больной, — утыкаюсь в изгиб локтя, чтоб закрыться от солнечного света — Брен заботливо распахнул шторы.
— Вот именно! — его торжеству нет предела. — Ты больной! Поэтому я приготовил тебе завтрак в… диван.
И заржал. Дайте мне подушку, я прибью его!
— Давай, открывай глазки! Я тебе приготовил английский завтрак: яичница с беконом и чай, — он сел на край дивана. Я это понял, потому что он [диван] прогнулся. — Ну Рииииии.
Эх…
— Ну, все-все, я просыпаюсь! — протер глаза. Брендон, довольный, стоит с подносом, на котором с трудом разместились две тарелки, чашка и вазочка с цветами.
— Цветы? Мне? В честь чего? — я пытаюсь сдержать себя. Не засмеяться.
— Так в фильмах делают, — ответил он.
А… ну если в фильмах, то конечно…

* * *

(около суток назад. От лица автора.)
— Два кофе, пожалуйста.
— Джон, что ты вытворяешь? — Спенсер смотрел вслед уходящей официантке.
— Странно, — отозвался Джонатан, сминая в пальцах салфетку. — Я думал, ты любишь кофе…
— Я не об этом, — ударник наклонился ниже, так что его лоб и лоб Уолкера почти соприкасались. — Зачем ты оставил Ри у Брена?
— А что в этом такого? — не смутился гитарист. — Они друзья. И Брендон позаботится о Райане лучше, чем кто-либо другой.
— Уверен? — никто никогда не видел еще Спенсера Смита в таком состоянии. Его глаза метали молнии. Он мог бы прожечь в Джоне дырку, если бы захотел. — Знаю я, как он о нем позаботится…
— Перестань, Спенс! — Уолкера явно начал утомлять этот разговор. — Я понимаю, если бы ты был старшим братом Райана и так беспокоился о нем, но извини… ты ведешь себя как… наседка.
Смит был готов закудахтать от возмущения.
— Брендон умный мальчик, просто временами строит из себя озабоченного подростка, — добавил гитарист. Он выразительно посмотрел на друга, чтобы тот замолчал — к ним приближалась официантка с подносом.
— Ваш кофе, — объявила она. Подала счет и почему-то замялась у их столика.
— Да, мисс? — Спенс мечтал, чтобы она поскорее ушла и тогда он смог бы продолжать обвинять Джона во всех смертных грехах.
— М… можно попросить у вас автограф? — она неуверенно улыбнулась и подала парням ручку.
Они подписали салфетки (конечно же, последовало «А можно еще подружке?..») и тут что-то невиданное ранее вселилось в ударника.
— Мисс, можно задать вам вопрос?
— К-конечно, — живо отозвалась официантка.
— Как вы думаете, что связывает Райана и Брендона? — этот вопрос поверг Джона в шок.
— О… ну… вам это правда интересно? — девушка забыла, как дышать. Хорошо, что здесь не было Брендона. А то она бы точно не смогла вымолвить и слова.
— Безумно, — Джон все не мог понять, что управляло его другом в этот момент. Он всегда думал, что знал его досконально…
— Вам конечно виднее, что между ними, — начала девушка. — Но мне кажется, что… Брендону нравится Райан.
— Спасибо. Вы свободны, — Спенсер не дал официантке больше вымолвить и слова. И она решила, что лучше больше не действовать на нервы знаменитости и уйти.
— Видел? — поинтересовался Смит, когда девушка ушла.
— Знаешь, приятель, — сказал Уолкер. — Для меня это вовсе не новость, что фанаты так думают. Достаточно зайти на любой наш сайт. Там эта тема всегда активно обсуждается.
— А ты говоришь — наседка, — ощетинился Спенсер. — Я лишь хочу уберечь Ри от этого. Ты же знаешь, что он может психануть?
— Черт побери, Спенсер! Он и сам во всем разберется! — не выдержал Джон. — Ему не десять лет!
— Признайся, великий стратег, зачем тебе понадобилось оставлять их одних вместе? — Спенс сцепил пальцы в замок, чтоб, не дай Бог, не пустить в ход кулаки.
— Просто я устал смотреть на их мучения, — Джон только сейчас вспомнил что их ждет кофе. Он уже холодный. Придется заказать еще. Все равно неизвестно, скоро там Пит или нет. — Я же говорю — они сами разберутся…

* * *

Я решил, что мне уже пора побриться.

Сегодня утром он снова вел себя как болван. Что не может не радовать меня.
Брендон может дурачиться, быть серьезным, смеяться, грустить, но одно будет неизменно — он обладает властью над толпой фанатов, над залом. Видя его, не меня, Спенса или Джона, а именно ЕГО, публика замирает и ждет, что скажет ОН.
Состав группы может десять раз поменяться (я не отрицаю этого), а название группы останется прежним. Но если в ней не будет Брендона — это уже не будет Panic! At the Disco. На всех концертах мы с Джоном стоим по краям, Спенса вообще из-за барабанной установки почти не видно. Сценой владеет Брендон. Это он властен ходить по ней. А теперь на минуту представьте, что вместо него там какой-то другой парень. Представили? Непривычно, верно? Потому что Брендон — эпицентр всеобщего внимания. Это ради того, чтоб его увидеть зрители покупают билеты, чтоб посмотреть, какое представление на этот раз он устроит перед тысячами фанатов. Может он не лидер нашей группы. Мы друг перед другом равны. Но то, что Брен — всеобщий любимец, — правда.
Я читал то, что пишут на форумах и сайтах посвященных нам. Не понимаю, откуда фанаты взяли, что между нами что-то есть? Ведь Брен имеет ко мне интерес на концерте всего пару секунд. Он увлечен действом, песнями. Это не такая уж прочная почва для их размышлений.

Я вышел из ванны. Вернее выпрыгнул.
Лицо снова выглядело по-мальчишески. Спрашивается, а чего это я уже свою молодость хороню? Она же в самом разгаре!

— Выпить хочешь? — это говорит Брендон.
Пока я приводил себя в относительный порядок в ванной, кто-то пришел. Я стою в коридоре. Они в гостиной. Я не спешу появляться сразу всем на глаза. Лучше сначала узнать кто там…
— Нет. Спасибо, — поверить не могу! Это Келти! Что она тут делает? Собственно это я и спрошу.
— Значит, поэтому ты и бесишься? — это снова Брен. Видимо там больше никого нет…
Я опоздал… Самое важное они уже обсудили.
Мне остается лишь зайти в комнату, не ударить в грязь лицом и, по возможности, выйти сухим из воды. На последнее я мало рассчитываю. Да я на второе тоже. Мне б туда хоть выйти…
Келти, судя по интонациям в голосе, сейчас как разгневанный носорог — проткнет любого.
Набираю в грудь кислорода и…
— Я уж было думала, — заговорила Келти. — что раз уж он сменил свой педерастический стиль, то и он сам изменился… Но нет.
Педерастический стиль? И это я только что собирался перед тобой неизвестно за что извиняться?
— Брендон, ты не поможешь мне? — кричу, чтоб и она слышала.
Он выходит. На лице удрученное выражение, но в карих глазах пляшут бесенята.
— Там Келти, — шепчет мне на ухо, чтоб она не слышала. Кожу обдает его горячее дыхание.
— Я знаю…
— И?..
— Я все для себя решил…
Решил. В одну эту неправильную секунду. Она изменила все, перевернула жизнь с ног на голову.
И правда открылась. Я в одно мгновение поменял свое мнение. О Келти.
О, нет. Не считайте, что я обиделся на ее слова, хотя и без этого, честно признаюсь, не обошлось. Мне стало все понятно. Ясно, как день. И этот ее скептический взгляд, которым она меня одаривала, когда думала, что я не вижу ничего, и ее красноречивые замечания по поводу Брендона. И его насмешливый взгляд в ответ. Они уже давно враждуют за моей спиной, а я был слеп и глуп, как ребенок.
Надо покончить с этим во что бы то ни стало… Пускай она считает меня свиньей, или кем там она меня считает, но я не хочу больше продолжения этого концерта. Я устал.

— Райан, — нарочито дружелюбно приветствует она меня. Брендон, одолжи мне своего оптимизма и актерского мастерства на пару минут. И тогда я справлюсь…
— Здравствуй, дорогая, — невозмутимое лицо. Сейчас главное держать себя в руках.
Have some composure…**
— Что ты здесь делаешь? — по-моему, это вполне логичный вопрос.
— То же самое я хотела спросить и у тебя, — она поднялась с кресла, в котором сидела ранее. И встала напротив нас. Какое противостояние… Мы с ней — глаза в глаза. Брен стоит за моей спиной и, я уверен, сверлит ее взглядом.
— А что? Я потянул ногу, — сложил руки на груди. Пусть знает, кто в наших отношениях мужчина!
— Тогда почему ты не в больнице? — больнице? Что я там забыл?
Have some composure…
— Растяжение было не значительным, — ну а что я ей еще скажу? Тем более это правда.
— Тогда что тебе помешало лечиться у себя дома? Я бы ухаживала за тобой…
Have some composure…
Нда… тут уж не отвертеться… она права…
— Это Джон предложил, — услышал я из-за спины. Брендон, прошу тебя, не лезь!
— Джон ваш друг. Но не врач.
Have some composure…
— Я что, в конце концов не могу пожить у лучшего друга? — мне начало все это действовать на нервы. Умом я понимал подоплеку ее поведения, но сердцем не мог принять. Она пытается устроить скандал на ровном месте и совершенно без причины. Подумаешь, что она там для себя решила. Я же ничего не сделал. Да, вот такое детское заявление. Я не виноват. Почему вы на меня повышаете голос?
— Росс, — она на пару секунд закрыла лицо ладонью и втянула воздух сквозь пальцы. — Ну что за детский сад? От Брендона научился?
— А что сразу я? — Брен скорчил гримасу и плюхнулся в кресло. — Как что, так сразу Брендон! Я в конце концов у себя дома!
Это словно отрезвило Келти.
— Мы можем встретиться на нейтральной территории? — спросила она.
— Может да, — я сделал крайне задумчивое лицо и почесал указательным пальцем подбородок. — А может и нет.
— Мы с тобой не договорили, — она взяла сумочку и направилась к выходу. — У тебя, я думаю, еще остался мой телефон?
Have some composure…
— Если хочешь говорить, говори сейчас. Потому что я потом не собираюсь…
— То есть все кончено?
Дайте мне хотя бы минуту на то, чтоб понять что происходит…

Сегодня я проснулся в прекрасном настроении. Брендон принес мне завтрак, как он сказал, «в диван». Мы подшучивали друг над другом. Потом я ушел бриться, и на тебе. Получай Райан, расхлебывай.
Келти подозревает меня в том, насколько я понял по ее выражению, что я предпочитаю проводить время с Брендоном, чем с ней. Бред. Хотя здоровое зерно в этом предположении есть…
Ну, начнем с того, что она свалилась, как снег на голову.
Признаю, я плохой парень своей девушки. За последние дни я ни разу не вспомнил о ней. И мне должно быть стыдно. Но я почему-то не чувствую укол вины.
Я — сволочь, но ничего не могу с этим поделать.
Раз уж я не вспоминал о ней, может она мне не настолько уж дорога? И относился я к ней, как к очередному пунктику в моем списке дел.
Гитара — есть. Галочка.
Жилье — есть. Галочка.
Домашнее животное — есть. Галочка.
Любимая девушка…
Нет. Хобо в этом списке обязанностей я упорно не вижу. А вот Келти — пожалуйста. Это меня удивляет, но ни капельки не трогает.
Почему? Я не знаю.
Странно, но мне не будет жаль, если все закончится. Я стал редко ее видеть из-за постоянных отъездов. Вот и отвык.
А с Брендоном мы настолько тесно сосуществуем, что я уже не представляю, что буду делать, если его не будет рядом. Он может ничего не говорить. Просто сидеть или даже спать. Но у меня уже выработалась зависимость, чтобы он все время был под боком.

Я почувствовал, что Брендон затаил дыхание. Келти смотрит мне в глаза и не верит, что это я, Райан Росс. Придется поверить, дорогая…
— Да, — такое маленькое слово, но сколько разрушений оно может за собой повлечь? Этот крохотный уголек моего окончательного решения вспыхнул ярким пламенем, сжигая мосты. Пути назад нет. Теперь уже нет…
Я услышал судорожный вдох Брена. Значит и правда затаил…
— Прости? — моя дорогая не верила своим ушам.
— Да. Все кончено, — готовься, Росс. Что-то сейчас будет…
— Ты бросаешь меня?
Я что, непонятно выразился? Вроде говорил по-английски…
— Ради него? — она кивнула в сторону сидящего в кресле Брендона.
— Бден то тут при чем? — что-то она разошлась…
— Да вот! — раздался возмущенный возглас из кресла. — Я сижу, никому не мешаю. Это частные владения, а вы тут отношения выясняете.
Я прекрасно понимал, что он хочет, чтоб Келти ушла как можно скорее. Да и я тоже…
— Ну что ж, всего доброго, — ее рука уже потянулась к ручке, когда она бросила мне в лицо последнюю свою фразу. — Свои вещи, которые сейчас у тебя дома, я заберу позже…
И ушла. Хлопнув дверью.
Заберу позже… Значит мне еще придется с ней встретиться.
Я знаю, что мстить она мне не станет — слишком гордая. Но и так просто эту историю она тоже не оставит…
Келти ушла. Из квартиры Брендона и из моей жизни… Вроде ничего не изменилось. Все так же, как было вчера. Но теперь я уже начинаю осознавать, что ее нет не только поблизости, но и в моей жизни тоже. Пока плохо получается понять. Но я справлюсь…
Сзади подошел Брендон и положил подбородок мне на плечо. Я потрепал его по голове.
— Будешь по ней скучать? — тихо спросил он. Я повернул к нему лицо. У Брендона было выражение, как у ребенка, у которого отняли конфету. Грустные глаза и выставленная вперед нижняя губа. Я улыбнулся ему.
— Нет…
— Молодец, — он похлопал меня по плечу, на которое не давил его подбородок.
В его взгляде читалось «она того не стоит….». Или, может это только я хотел, чтоб там это было написано?..
— Чем планируешь заняться? — он отпустил меня и встал напротив.
— Знаешь, я так привык постоянно работать, что уже разучился отдыхать, — да, я долго и упорно мечтаю об отдыхе. И когда у меня появляется выходной — мечтаю, чтобы он быстрее закончился, потому что совершенно не знаю чем себя занять…
— Был бы ты полон сил, мы бы с тобой куда-нибудь сходили… — он мечтательно посмотрел куда-то в район моего левого уха.
— Дразнишь? — я ухмыльнулся. — Я здоров! Абсолютно!.
— Еще скажи, как бык! Я не собираюсь таскать тебя повсюду на себе, — он смешно нахмурил брови.
— Я же легкий, — фальшиво возмущаюсь.
Он показал мне язык.
Черт, как я скучал по этой ненавязчивой болтовне…

* * *

Снова это гадкое пение — звонок на телефоне Брендона. Вот завтра же возьму и поставлю что-нибудь нормальное.
Он вышел с мобильным и пачкой сигарет на балкон.
Я полулежу в пятне желтого света бра и перечитываю «Невидимки» Паланика. Мною чересчур плотно связаны моменты из книги с Time To Dance, не спорю. Но тогда я был под очень сильным впечатление от прочитанного.
Мне нравится, что Чак, не стесняясь, открыто говорит о том, чего в привычной жизни мы стыдимся. Не в цензуре дело. Просто на то, что существует, но «слегка» не вписывается в понятие общества, люди стараются закрыть глаза. Этого нет, это нас не касается. Но это есть и живет среди нас, а мы бегаем от этого.
В «Бойцовском клубе» Тайлер и Марла по ночам не нюхали розы, а рассказчик ходил в группу поддержки «Останемся мужчинами», где ее членам отрезали яйца, а не в группу больных раком. Хотя, он много куда ходил… Или то, как Тайлер «работал» в отеле «Прессман» или киномехаником…
В «Уцелевшем», «Удушье», в каждом своем произведении Паланик раскрывает перед нами неудобную правду. А дальше уже выбор за вами: вы можете захлопнуть книгу и включить телевизор, или попытаться понять и принять…

С кем же он так долго разговаривает? Мне же скучно…
Весь вечер я держал книгу в руках в основном для видимости. На самом же деле я наслаждался покоем и близостью дремавшего Брендона, устроившегося у меня в ногах. Спокойствие, тишина, знание того, что я не один. А больше мне ничего не нужно…
Музыка? Да, музыка мне необходима. Это мое хобби, плавно перешедшее в работу. Что может быть лучше? Ты получаешь удовольствие от процесса, радуешь людей своим творчеством.
Пока мой взгляд блуждал по гостиной Брендона: по кремовой обивке мебели, бежевым шторам, стеллажам из стекла и дерева, ворсистому ковру, я заметил, что у моего телефона загорелась подсветка. Странно…
Я вскочил с дивана и подлетел к мобильнику. У меня всегда такая реакция на него.
На дисплее горела надпись «Пит-хренов-Вентц». Машинально я нажал на «ответить».
— Росс?! Неужели, мать твою, я хоть до кого-то дозвонился?! — проорал мне Питер в ухо, что мне даже пришлось отодвинуть мобильник подальше, чтоб не оглохнуть.
— Чего ты орешь-то? — хм… мне показалось, что что-то не так…
— Я до тебя уже дня три дозвониться не могу, — все так же громко продолжал Пит. — До Брендона еще как-то получалось, но и он сейчас канул в лету. Короче, я к вам уже еду.
— Зачем? — этот вопрос пульсировал у меня в голове, заглушая все остальные.
— Как «зачем»? Брен что, не говорил, что я вас навещу? — было такое ощущение, что Пит был в метро и пытался перекричать шум несущегося под землей поезда.
— Нет, — тихо ответил я.
— О… ну теперь ты знаешь, — судя по интонации, он уже собирался нажать на «отбой», но вдруг кое-что вспомнил. — Да, как там твоя нога?
И тут я понял, что было не так. Нога. Она не болела. Я вскочил с дивана, не задумываясь о ней, подлетел к телефону, но теперь до меня дошло…
— Э… все так же… — я не понимал, зачем соврал, но я это сделал.
— Ничего, пройдет. До встречи.
И короткие гудки.
Вспомнив, что Брен может зайти в комнату в любую секунду, я кинулся на место.
Сев на нагретое место, я стал изучать, что же у меня с телефоном.
Вообще я редко им пользовался, только когда надо позвонить. Мелодии, картинки, и mp3-плейер меня мало интересовали.
Меню… Настройки… Стили звонка… Бесшумный? Что за черт? Я не ставил «бесшумный»… Брендон!
Кто ему позволил? Я еще думал, почему это все обо мне забыли?..
А вот и он. Натрепался? Покурил?
— Ты зачем мне звук на мобиле вырубил? — спрашиваю в лоб.
— Откуда ты знаешь?.. То есть, правда? — делает удивленное лицо. Брендон, такой дешевой мимикой меня не проведешь.
— Вот, узнал сейчас, — трясу в воздухе телефоном. — И почему не предупредил, что Пит приедет?
— А… я забыл, — он картинно хлопает себя по лбу.
— Брен, ну вот зачем ты выкрутасничаешь? — складываю руки на груди. Второй раз за день.
— А почему ты всегда такой вредный? Я хотел, чтоб тебе никто не мешал выздоравливать, — снова взгляд обиженного ребенка. Знает ведь, что я не могу сердиться, когда он такой.
— А вдруг что-то важное?
— На этот случай есть мой телефон, — нашелся он, что ответить. А ведь и верно… Черт, не к чему подкопаться. Поэтому Келти и взъелась, наверно, что она звонила, а я трубку не брал…
Хотел, чтоб мне никто не мешал выздоравливать? Ну-ну, посмотрим, что ты завтра скажешь…

Через час раздался звонок в дверь. Брен пошел открывать. Это был Пит.
— Ну, здравствуйте, ребятки! — он появился в дверном проеме в донельзя спущенных джинсах и футболке, чтоб были видны его многочисленные татуировки.
— Привет, — я лениво махнул ему рукой.
— Чего такие кислые мины? Сразу видно — рады меня видеть.
Брен вяло улыбнулся, стоя за спиной Питера.
— Бренни, сгоняй вниз — там у меня в машине пиво, — Пит, не разуваясь, прошел в комнату и уселся рядом со мной. Но не так, как Брендон — в ногах, а приобняв за плечи.
Я то уже привык, что Пит так себя всегда ведет, но вот Брен постоянно хмурился на такие его действия.
— И как же я открою твою машину? — Брендон складывает руки на груди. Пит не обращает на это внимание, но и ежу понятно, что Бден не особо радуется тому, как складываются события.
— Лови, — Пит резко кинул в Брена ключами от машины. — Теперь откроешь.
Ключи стукнулись о живот Брендона и с веселым звоном упали на пол. Тяжело вздохнув, мой лучший друг подобрал ключи и, надев кроссовки, вышел за дверь.

По-хорошему, все должно было идти не так.
Ну, во-первых, Пит должен был быть трезвым, а не выпившим и не в меру расслабленным, как сейчас. Не хочу представлять, каким он станет после пива, которое сейчас принесет Брен.
За десять минут до прихода Вентца, Брендон мне сказал, что должны были еще приехать Джон и Спенсер, но не смогли.
Пока он мне все это говорил, я сидел насупленный, обхватив колени руками, и делал вид, что не слушаю его. Звонил бы у меня телефон — я бы уже давно знал, что творится во внешнем мире…
А про ногу я ему так и не сказал. Пусть это будет ему моя маленькая месть за телефон, за то что я расстался с Келти. Нет, я не особо жалею… Но я привык к ней.
В общем это дело принципа.
«Но ведь Брендон то при чем?» — шепнула здравая мысль. — «Это ты не потрудился позвонить Келти. Сказать, что с тобой случилась неприятность, и…»
Мой упрямый характер заткнул этой мысли рот и с дьявольской улыбкой на лице подмигнул мне.
«Действуй, Росс!» — торжественно, словно конферансье, объявил он, заламывая руки ей [мысли] за спину.

Я взглянул на Пита. Почему-то его рот то открывался, то закрывался. Я прислушался. Пит что-то упорно пытался мне рассказать.
— А Трик и говорит… — при этом Питер очень активно жестикулировал.
— Я вернулся, — сообщил Брендон, держа в руках ящик с бутылками, и захлопывая ногой дверь.
— Нет, — Пит замахал ладонью перед носом. — Он не это сказал… Эй! Брендон! Ты вернулся! А мы тут сидим с Райаном. Я ему рассказываю…
— Я вижу.
— Ури, подойди сюда. Быстро! Шевели яблоками, мать твою! — проревел Пит.
Брендон закатил глаза, но покорно подошел.
Пьяный Пит — не особо приятное зрелище. Он считает, что все ему что-то должны.
— Садись, — он похлопал по сидению дивана между мной и собой. Как там должен был поместиться Брендон, я не знал.
Но он все же умудрился как-то удержаться на краешке сиденья.
— Скажи мне, Брендон… — затянул Пит.
Я не воспринимал ситуацию. Вообще. Меня как будто там и не было, или я смотрел это все по телевизору в двенадцать часов ночи где-то на грани бодрствования и дремы.
Я напоминал себе животное. Ленивца. Он заторможено, вися вниз головой, перемещается по веткам деревьев. Весь такой лохматый, длинные лапы с когтями…
— … почему ты такой в последнее время? — закончил Пит свою мысль.
— Какой? — черт! Я знал, что Брендон именно это и скажет. Если он слышит слово «такой», то с языка уже рвется «какой» с вопросительной интонацией.
— Ну, такой… — Пит задумался. — пришибленный что ли.
— Ну, спасибо, — Брен попытался встать, но Вентц не позволил ему подняться, мертвой хваткой вцепившись в его руку. Наверно, этому Пит научился у Хема.
— Давай, рассказывай, что стряслось.
Помнится, я говорил про расчетливость Пита… Так вот, она не идет ни в какое сравнение с его настойчивостью. Ты выживешь под этим гнетом, только если упрям, как осел. Или как Брен.
— Пит, — Брендон все же смог как-то вырваться из рук нашего наставника и отойти на безопасное расстояние.
Брен, а как же я? Ты обо мне подумал?
— Пит, — повторил он. — Я не собираюсь посвящать тебя в свои личные дела. Ты уж извини, — добавил. Видимо, чтоб хоть как-то смягчить свое неповиновение в глазах Пита.
— Но мы же друзья, — заладил он. — Мы — одна большая музыкальная семья. Разве мы не должны делить все то, что у нас есть? Жилье во время туров. Хлеб и воду. Творческие неурядицы. Душевные проблемы…

Пит был бы потрясающим проповедником.
Брендон смог выбраться из его дружеских объятий и теперь Пит снова переключил внимание на меня.
— Райан, а почему у тебя нога даже не забинтована? Она ж вроде должна быть зафиксирована?
Оказывается, Питер еще и трезво мыслить умеет в таком состоянии.
Мне было искренне интересно, как же он сидел за рулем. Когда мы говорили с ним по телефону он вроде был нормальным, а теперь…
А ведь и правда — почему? Как моя нога смогла так быстро восстановиться даже без повязки?
— Росс, пиво будешь?
Эх, я бы сказал да, но мне сразу показалось, что Брен пить сейчас с Питом не станет. А толку с того, что я с Вентцем нажрусь, а потом Брендон будет со мной мучаться?
Вообще-то я хотел, чтоб он помучался со мной, но я смотрел вперед. Если буду пьян, то актер из меня получится никудышный, я забуду, что надо притворяться и тогда все. Пропала моя авантюра.
Но я немного ошибся по поводу Брендона…

— Рай! Сгоняй за пивом! — орет Пит.
— Шшш, — Брендон с задумчивым выражением лица прикладывает указательный палец к губам. — Ему нельзя, — облизывает губы. — Он по дому-то еле перемещается…
—А… — кивает Пит. — Ну да…

Во что превращается моя жизнь? Я не понимаю…
Бессмысленное времяпровождение… Хочу уже поскорее вернуться в работу…

Я выпил немного. Всего одну бутылку. И ушел в спальню Брендона, потому что больше не мог лицезреть этот хаос их жизней. Я хотел им помочь. Но не помогал. Мог дать им пару пощечин, вылить на них ведро ледяной воды, попытаться хоть что-то донести до них, когда они протрезвеют. Но я ничего не делал.
Эта внезапно обрушившаяся апатия на меня убивала. Я бездействовал.
Брендона глупо учить. Он все и так знает. Но я не понимаю, почему он сейчас такой. Брен странный в последнее время, это нельзя отрицать, а я даже не пытался поговорить с ним о его проблемах. Ведь вместе-то проще что-то решать.
А Пита учить просто бесполезно. Единственное, что ему может помочь — это разгневанный Патрик. Трика редко кто видел таким, но уж если этому «счастливчику» «везло», то он запоминал этот день на всю жизнь.

Я лег на кровать Брендона. Не мог больше оставаться в гостиной. Пит уже почти занял диван и поспать бы я там не смог.
А если Брен сюда все же доползет, то ничего. Мы уже спали вместе…

Росс, давай, включи мозг! Ты это любишь!
Задачка. Я — некто А. Брен — некто Б. То, что между нами творится — икс. Вопрос — решите уравнение.
Даже Эйнштейну это не под силу будет. Но надо хотя бы начать…

В джинсах и футболке я лежал прямо на одеяло. Из гостиной доносилась их постепенно умолкающая болтовня. Это очень походило на эффект Доплера. Когда, например, поезд проезжает мимо нас, то постепенно звук становится все громче и громче, а проезжая, постепенно стихает…
Ну надо же, я еще не забыл физику!
— Где Райан? — довольно бодро спрашивает Брендон.
— Ушел куда-то, — вяло отзывается Пит.

Ну же, Росс, определись! Это важно! Важно для вас обоих.
Закрой глаза, шепчет внутренний голос.
В спальне темно. И когда я закрываю глаза, то погружаюсь в кромешную черноту.
Забудь обо всем, что вас окружает, продолжает голос. Вы одни. Во всем мире. Нет никаких обязательств. Ничего нет. Только пустота и вы двое.
Пустоту, когда ты находишься в темноте, довольно легко представить.
Никаких обязательств. По сути, последнюю неделю я только баклуши бью, так что это мне тоже дается без особого труда.
Мы одни… и бездна свободы.
А теперь подумай, шепчет тихий голосок в моей голове, кто он тебе, что ты к нему чувствуешь?
Мысли не хотят выстраиваться в логический ряд…
Тут логика и не нужна, шепот в голове. Просто услышь свое сердце и определи в нем место для Брендона.
Он мне дорог. Очень дорог. Я не представляю свою жизнь без него. Но значит ли это, что я люблю его? Люблю? Я правда это произнес про себя?
Нет, такого не может быть. Не спорю, меня влечет к нему. Он милый, добрый, заботливый…
И эта заботливость под час переходит в приставучесть.
… заботливый.
Пытаюсь не сбить себя с мысли.
Он довольно симпатичный.
Что дальше? Ну вот, я назвал Брендона симпатичным?
Конечно, иначе не стал бы рассматривать его губы на стоп-кадре, язвительно шепчет голосок.
Моя проблема в том, что я знаю правду, но либо отрицаю ее всевозможными способами, либо делаю вид, что ничего нет.
Брендон не такой. Если уж он что-то знает, то упрется лбом и будет стоять на своем.
Если дружить, то он дружит. Если любить, то любит…
— Хорошо! — кричу голосу. — Да, он мне нравится. Он привлекает меня внешне. И в сексуальном плане тоже, хотя физиологически это противоестественно. Доволен?
С этим ты определился, соглашается голос. Это все? Может есть еще что-то? Не бойся признаться самому себе, Райан. Тебе же легче будет.
А что еще-то? Меня к нему влечет. И влечет сильно. Но не так, как обычно. У меня не возникает мыслей, что я кончу, когда смотрю как он сосет свои Чупа-Чупсы. Или облизывает губы в перерывах между песнями. Это совсем иное влечение. И я не могу его понять…


I've got more wit, a better kiss, a hotter touch, a better fuck* — Мой ум острее, мой поцелуй лучше, прикосновения горячее, секс со мной прекрасней

Have some composure** - Возьми себя в руки

Продолжение следует...